Лживая пресса

Лживая пресса (нем. Lügenpresse) — пейоратив немецкого происхождения, использующийся для дискредитации журналистики как практики и как института.

Термин возник на территории немецких княжеств Священной Римской империи в эпоху позднего Средневековья. Тогда в рамках спора между католической церковью и протестантскими публицистами, касавшегося несоблюдения католиками собственных правил и ответными обвинениями в ангажированности протестантской прессы получили широкое распространение термины: «лживые листки», «лживые письма», «лживые речи» и «лживая империя». В XVII веке эти понятия получили толкование в словаре Каспара фон Штилера^[1].

В форме словосочетания «лживая пресса» пейоратив был впервые использован в 1835 году в газете Wiener Zeitung, где в одной из статей представитель палаты депутатов Франции выступая за ограничение прессы, озвучил идею о том, что «только через притеснение лживой прессы можно помочь честной прессе». В результате либеральных реформ, проведённых в ходе Мартовской революции в Германии, выражение вновь было использовано представителями католической церкви, уже в рамках сопротивления грядущей отмене цензуры в прессе и дополнено прилагательным «еврейская». Помимо деятелей церкви этот термин продолжили использовать и политики, так в 1896 году немецкий политик Вольдемар фон Бок применил его по отношению к прессе Российской империи, которая сообщала об угнетении балтийскими немцами Эстонии и Латвии. Этот термин также активно использовался в пропагандистских материалах во время франко-прусской войны по отношению к французской печати и в ходе Первой мировой войны в качестве ответа на критику французской прессы, обвинявшей немецкую армию в «изнасиловании Бельгии»^[1].

Этот же термин начали применять и социалистические деятели. Карл Радек на учредительном съезде Коммунистической партии Германии (1918) охарактеризовал дореволюционную российскую прессу как «лживую прессу буржуазии»^[2]. В межвоенный период Альфред Розенберг отвечал этим клише на публикации в немецких газетах, связанные с убийством антисемитами министра иностранных дел Вальтера Ратенау. В частности, он использовал его против таких газет, как Vorwärts (газета СДПГ), Frankfurter Zeitung, Berliner Tageblatt (газета либеральной НДП)^[3]. Розенберг писал: «Народ больше не будет воспринимать своих великих художников, полководцев и государственных деятелей как нечто противоположное себе — как лживая пресса хотела бы представить их нам, — а, наоборот, как высшее выражение своей часто темной, еще неопределенной воли»^[4][5]. Ещё одним членом НСДАП, использовавшим понятие «лживая пресса», стал подчинённый Розенберга Манфред Пехау. Полюбившийся термин члены НСДАП вновь использовали в 1938 году, на этот раз под удар попали иностранные СМИ, критиковавшие еврейские погромы в Германии. После Второй мировой войны понятие укоренилось среди публицистов ГДР, использовавших его при критике западных СМИ^[6].

Нацисты употребляли термин «Lügenpresse» в своей пропаганде против еврейской, либеральной, коммунистической, а позднее и иностранной прессы. В главе «Военная пропаганда» своей книги «Моя борьба» Адольф Гитлер писал, что пропаганда стран Антанты в Первой мировой войне оказалась необычайно эффективна. Он критиковал немецкую пропаганду как неэффективную и призывал к «лучшей» пропаганде, которая, как и пропаганда англичан, французов или американцев, должна была ориентироваться на психологическую эффективность^[7].

Герман Геринг использовал это выражение 23 марта 1933 года в своей речи в ходе обсуждения в рейхстаге Закона о чрезвычайных полномочиях (1933) ^[8]. Он «опроверг» нападения коричневорубашечников на еврейские магазины и осквернение синагог и еврейских кладбищ как клевету «Lügenpresse».

В декабре 1937 года Манфред Пехау обобщил части своей диссертации («Национал-социализм и немецкий язык», Грайфсвальдский университет, 1935) в ежемесячном национал-социалистическом журнале Nationalsozialistische Monatshefte и перечислил синонимы для того, что он называл «еврейско-марксистской лживой прессой», включая «еврейские журналы»^[9]. Изданные в 1938 году официальные информационные материалы Управления пропаганды НСДАП описывали комментарии иностранных СМИ об антисемитских погромах в ноябре 1938 года как реакцию «ненавистнической и лживой прессы», которая представляла собой новое поле для клеветы против Третьего рейха^[10].

В нескольких выступлениях Йозефа Геббельса в первой половине 1939 года термин «Lügenpresse» использовался для характеристики СМИ США, Франции и Великобритании, то есть будущих противников Германии во Второй мировой войне^[11]. В то временя немецкая пресса контролировалась нацистами, и любые оппозиционные нацистам газеты находились в подполье. После ложного сообщения о смерти Макса Шмелинга нацистская пропаганда начала атаку на «иностранную лживую прессу»^[12]. Были также вариации в этой терминологии; например, главный рупор НСДАП Völkischer Beobachter ссылались на «эмигрантскую и международную лживую прессу», чтобы опровергнуть сообщения о плохом здоровье известного заключенного-журналиста Карла фон Осецкого^[13], а в 1932 году эта газета использовала формулировку «марксистская лживая пресса»^[14].

Когда нацистский легион «Кондор» бомбил город Герника во время Гражданской войны в Испании, это вызвало негативную реакцию в мировых СМИ. В ответ на это пропаганда генерала Франциско Франко обвинила «еврейскую лживую прессу» в дезинформации, заявив, что это был маневр большевиков; это происходило в координации с нацистской пропагандой^[15][16].

Французская журналистка Женевьева Табуи писала о планах внешней экспансии национал-социализма — в ответ на это в 1942 году гауляйтер Вены Бальдур фон Ширах написал, что эта французская журналистка «воплощение ловкой лживой прессы»; в том же контексте он утверждал: «90 процентов всех парижских газет» якобы находились под «еврейским влиянием» и что редакции парижских газет якобы укомплектованы «более чем на 70 процентов» евреями^[17].

В 1948 году Вальтер Хагеманн проанализировал, как нацистская пресса использовала обвинение в «лживой прессе» против иностранной прессы. Отвержение любых данных СМИ антигитлеровской коалиции о военных преступлениях немцев как продукт «еврейских журналов» и «Lügenpresse» было частью этой нацистской стратегии^[18].

В XXI в Германии

В XXI веке термин «лживая пресса» получил второе дыхание в контексте обсуждения событий на Украине и деятельности ультраправого движения ПЕГИДА в Германии^[19]. Его участники считали пренебрежительным отношение к ним со стороны основных СМИ, а также освещение этими СМИ вопросов миграции. В январе 2015 года Общество немецкого языка объявило термин «Lügenpresse» несловом года за его использование движением ПЕГИДА для «огульного очернения» независимых СМИ^[20]. Президент ФРГ Йоахим Гаук отверг термин «Lügenpresse» как «исторически забытую чушь», отметив, что в отличие от эпох нацизма и ГДР, федеральная немецкая пресса не носит манипулятивный характер и «в основном освещает события корректно и сбалансированно»^[21].

В 2015 году на партийном съезде в Ганновере председатель Альтернативы для Германии Фрауке Петри обвинила немецкие СМИ в «клеветническом» освещении деятельности её партии и назвала их «прессой Пиноккио». Она с пониманием отнеслась к термину «Lügenpresse», однако руководство партии использует его с осторожностью^[22]. Её однопартиец Бьорн Хёкке раскритиковал термин «Lügenpresse» как слишком огульное определение для журналистской профессии, предложив альтернативный, фонетически очень похожий термин «Lückenpresse» (пресса с пробелами или замалчивающая пресса), который, с точки зрения АдГ, более точно описывал бы журналистскую предвзятость^[23].

В 1914 году швейцарский теолог Леонард Рагац в письме своему немецкому коллеге Готтфриду Траубу раскритиковал понятие «лживая пресса», которым по его мнению пользовался немецкий народ при борьбе с инакомыслием^[1].

• Девдариани Н. В., Рубцова Е. В.. Из истории возникновения термина «лживая пресса» // Балтийский гуманитарный журнал. — 2020. — Т. 9, № 3 (32). Архивировано 12 июля 2023 года.
• Koliska M., Assmann K.. Lügenpresse: The lying press and German journalists’ responses to a stigma (англ.) // Journalism. — 2021. — Vol. 22, iss. 11.